С т у д и я   л и ч н о г о   р а з в и т и я
И з р а и л ь :: Х а й ф а

А Ты . Предел наслаждений

ночь – время магов

Пустяк – островок Пустоты ...

Мы уже недалеко от границы  Калифорния-Аризона. За спиной около двухсот миль ночной пустыни Мохавэ. Слева осталась Долина Смерти, где-то справа на юге Соноранская пустыня. Приближаясь к границе Аризоны, въехали в гористый район переменных высот. Плато Колорадо. Горы Хуалапай. Северным краем они упираются в Гранд Каньон. Судя по знакам на обочине, высота, на которую взбирается дорога на этом горном участке, почти 5000 футов. Частые повороты и уклоны. С одной стороны шоссе – скалистые стены, с другой - обрывы и пропасти. Ночью ни глубины, ни высоты не видно  - только ощущение темной пустоты за кромкой дороги и фантомное корябание макушки черепа свисающими скалами. Зачастили попутные траки с большегрузными и крупногабаритными трейлерами. Они медленным караваном тащились на затяжных подъемах. А, перевалив вершину, просто бросались вниз с уклона, отпустив тормоза, что запрещено правилами, но зато дает водителям ощутимый выигрыш в разгоне перед новым затяжным подъемом. Обгонять такую несущуюся вниз громадину с болтающимся прицепом, а то и двумя – развлечение рискованное. Однако не намного увлекательней ждать, пока тебя сзади начнет подпирать другой азартно-сумасшедший профессионал в падающем теле многотонного грузовика. Особенно на склонах с виражами. Лавируя между ускоряющимися на спуске траками, Алан и Соня старались обойти их как можно скорее. Ограничение скорости в 75 миль на горных дорогах Аризоны не выдерживалось. Если трак в падении с уклона развивал скорость до 90 миль, то ничего не оставалось, как разгоняться до сотни, чтобы обойти их и проскочить зону опасного  соседства.
Я проснулась в самом начале гонок и перебралась на переднее сиденье. После того, как караван с грузовиками остался позади, я расслабленно закурила. Некоторое время ехали молча. Соня сама нарушила молчание:
- Моя добропорядочная католическая мама, наверное, бы пришла в ужас, если бы узнала, что по ночам я гоняю по ночному городу. А сейчас мчусь по горным виражам наперегонки с грузовиками... И, более того,  вчера ночью я любилась с мужчиной и женщиной одновременно, испытывая острое наслаждение при этом. И вроде бы никто никого в постель не затаскивал. Все случилось легко, красиво и радостно ... Как ты чувствуешь?
- Если ты сама не проговоришься, то она никогда об этом не узнает.  А что касается наслаждений, то и я не могла предположить, что эротические игры с женщиной мне так понравятся. Однако не всякая женщина, а тем более на пару с редким мужчиной, отзовутся столь возбуждающе ... 
- Алан - очень специфический партнер. Казалось, что я уже хорошо знаю его, и вдруг он снова другой... Знаешь, Линда, я не могу до конца решить, что такое для меня отношения с Аланом. Кто он для меня? Учитель, друг, любовник? Он дорог мне во всех качествах, но я не могу соединить. Как мне быть? Я понимаю, что любовника найти легче, чем друга, и тем более Учителя...
- Чего мудрить? С любовником – радуешься в постели, с другом – дружишь, доверяешься. А к наставнику прислушиваешься, пытаешься думать и делать, как он подсказывает...
- Когда Алан обращается ко мне, как наставник и друг, я начинаю капризничать и требовать к  себе нежного отношения любовника. Мне сложно, я путаюсь в чувствах. Ему тоже нелегко со мной, я же вижу. И напряжение растет. Я одновременно верю ему и сомневаюсь... Наверняка, я не выдержу и сбегу. Но я так хочу прикоснуться к той свободе, которой он дышит!
- Ты уже настроилась на расставание с Аланом? Алан не вписывается ни в какие ожидания, в привычный образ мужчины. И конкретно – в образ мужчины Алана, который у тебя сложился за время вашего странного романтического знакомства. Но он любит тебя...
- Я тоже люблю его. Но чем он ближе, тем мне больнее... Иногда я думаю, что Алан – моя последняя настоящая любовь...
- На любовь, о которой ты можешь думать не как о последней, не стоит даже время тратить. Настоящая любовь сильно меняет. А изменяться – всегда больно ...
- Не уверена, готова ли я к таким переменам. Меня пугает его беспечность и легкость, с которой он относится ко многим вещам. Статус, достаточная свобода в деньгах и степень защищенности и комфорта... какая-то стабильность. Я чувствую, что все это держит меня, но не могу бросить. Алан может. Он легко находит работу и так же легко оставляет ее. Это привлекает и пугает одновременно...  Но мне самой не нравится, что все идет по-прежнему... Я же хотела учиться? Похоже, что я снова хожу по кругу.
- Вот и попроси Алана помочь разобраться с этим, пока вы вместе...
- Я уже приставала к Алану с расспросами, что он думает о моих метаниях...
- И что он ответил?
- Он был очень спокоен и даже несколько печален, но то, что он говорил, было довольно беспощадно по отношению ко мне...
- Ты обиделась?
- Слегка. Но он был прав. Он сказал, что это стандартный женский ход. И если я рискну посмотреться в зеркало, то увижу сама, что иду по пути самообмана и саморазрушения, пытаясь управлять мужчинами, как вещами. И что человека нельзя расчленить на отдельные части. А меня мотает между выбором: опереться на себя или на мужчину...
- На себя? Честно говоря, мало таких женщин. Но " тебе повезло, с тобой будут обходится более сурово..."
- Что?
- Да, так...
Алан впереди заморгал – пора бы и заправиться. Уже проехали почти четыре сотни миль с последней заправки. Свернули по указателю. Оказался первый и последний случай на дороге, когда попытка заправиться окончилась неудачей. Задрипаный городок, засыпанный серо-голубоватой пылью. В домах света нет. Есть ли тут вообще кто-либо? На заправке развороченные насосы и разбитые окна офиса. Ни души. И вдруг с гиканьем и воплями мимо по проселочной дороге прокатил запыленный джип с раздолбаным кузовом. В кабине человек пять или шесть. Что-то они проорали, дико хохотали и показывали средние пальцы вверх. Уехали. И снова тишина. Неприветливое место. Пришлось возвращаться на трассу и искать дальше. Заправиться удалось только на горном плато около Флагстаффа. Топливные баки почти на нуле. Здесь  холодно. Дует морозный ветер. Полосы свежего снега, а под ними лед. Два полусонных субъекта с красными носами за стойкой. Три обалдевших путешественника с другой стороны. Спасибо горам Аризоны - стаканчик горячего кофе и холодный воздух привели нас в чувство. Уставшая от гонок с траками, Соня вернулась к Алану и задремала...

Соня: Жажда струится по горячему песку. Я вздрагиваю от прохладных касаний и соленых губ. Постель берега расстилается среди бесконечностей моря и неба. Жажда и голод соединились под пристальным вниманием жаркого солнца. Где предел этой радости?  Боль - предел наслаждения. Любовь - другое имя боли. Как просто! И как сложно...

Я проснулась от резкого ускорения.
- Что-то случилось ?
- Все в порядке. Дедулик какой-то из полосы в полосу прыгал. Даже с падающими траками не так опасно, как с испуганно-дергающимися придурками. Пришлось прибавить
- Где мы ?
- В Аризоне. Недалеко от границы с Нью Мексико. Посреди ущелий Painteddesert - Разрисованной пустыни. Здесь территории индейцев. Резервации Навахо.  Недалеко Апачи и Чероки...
- Названия из детства. А где Линда .. ?
- Впереди. Вон ее красные фонарики мерцают. Наверное, уже будем искать ночную стоянку. Глаза слипаются.

Указатель ночной стоянки встретился через десяток миль. Как договорено заранее, Линда свернула первой. Мы следом. Повернув несколько раз на плохо освещенных развилках, попали на парковку траков. Эти грузовики стоят всю ночь с включенными двигателями.  Шум и запах. Нам явно не сюда. Вокруг тихо и темно. Линда развернулась в другую сторону, моргнула габаритами и скрылась в темноте. Где-то там должен быть въезд для легковушек. Кажется, Алан свернул несколько раньше, и мы оказались на выезде. Уставший Алан негромко ругнулся в свой адрес и включил заднюю передачу. Мы начали медленно двигаться задом, и вдруг яркий свет ударил сзади. Включилась красно-синяя мигалка, а голос из мегафона потребовал остановиться и выключить двигатель.  Полицейский джип появился словно  из ниоткуда. После темных дорог в слепящем свете прожекторов сзади ничего не было видно, кроме очертаний машины.
- Ночная дискотека "Ужпакалюкас"* с цветомузыкой - улыбнулся Алан.

* ужпакалюкас  - литовск. – задница, попка.

Алан опустил стекло, и к нему  подошел офицер. Высокий смуглый индеец в форме и с длинной черной косичкой. Живописный тип. И очень спокойный. Наверное, навахо.
- Офицер Морс ... Ваши права? Откуда и куда направляетесь?
- Из Калифорнии во Флориду.
- Странно, а ваши передние колеса обращены в сторону Калифорнии. Почему двигаетесь задним ходом? Вам известно, что такой маневр запрещен на дороге?
- Да, конечно, но мы потеряли правильное направление в темноте и пытались вернуться на парковку, которую проскочили мимо. Может быть, вы  поможете нам сориентироваться?
Офицер долго смотрел в несерьезную калифорнийскую бумажку – временные права Алана. Молча. Алан также спокойно и молча смотрел в никуда. Время остановилось. Я вдруг почувствовала себя вывернутой наизнанку и начала нервничать. Что-то происходило между ними, но я не могла понять. Пришла спасительная для сознания мысль - умеет ли навахо читать, и я неожиданно для себя самой попыталась что-то объяснить полицейскому. Алан положил ладонь мне на колено и слегка повернувшись, хриплым голосом очень тихо сказал:
- Спокойно. Все в полном порядке. Расслабься...
Его слова прозвучали как будто внутри меня... А офицер словно ждал этого. Он вернул Алану права и сказал:
- Поезжайте вперед. Через полмили есть поворот на шоссе, и вы сможете снова въехать на нужную вам линию сразу с шоссе. Как полагается, а не задним ходом...
-  А, может быть, все-таки сотню футов можно и задним ходом, если все в порядке?
- Нет, только вперед. Назад невозможно. Nomen illi mors * ...
- Все выше и выше ...

Nomen illi mors * - ( лат.) – Имя ему Смерть

Полицейский исчез. Я подумала, что присутствую при разговоре двух ненормальных, которые почему-то сошли с ума вполне адекватно друг для друга. Или безумие передается при общении? Навахо-полицейский, говорящий на латыни в ночной Аризоне. Я даже поняла, что он сказал – спросонья проявились следы моего незаконченного медицинского образования. Но что он имел в виду? Было ощущение какого-то провала в осмысленности и реальности происходящего. Внимание поплыло. Яркий свет сзади не позволял мне сфокусировать взгляд ни на чем. Я чувствовала присутствие Алана, но не могла четко видеть его в мерцании света и тьмы. Казалось, что Алан целую вечность запускал двигатель. И, наконец, мы двинулись вперед. Мигалка, ярко освещая дорогу, за нами. Мы очень долго ехали до обещанного поворота. Я уже начала думать, что полицейский напутал или же у навахо специфическое чувство юмора.
Когда мы подъехали к развилке на шоссе, полицейский джип растворился в темноте, словно его и не было. Наваждение...
- Что это было, Алан?
- Наши люди на каждом интервале и на каждой границе, - хихикнул Алан с глупейшей улыбкой.
- Тебе смешно, а я уже решила, что мне это снится.
- В общем, да. А, в частности..., - Алан задумался, - ... послание реальности может прийти в любой форме. Одна из любимых форм работы традиции – игра с пространством.
- А мне иногда мне кажется, что реальность очень похожа на полуночный  бред, вызванный недостатком алкоголя или кофеина в крови.
- Кофе и вина нет. Хочешь сигаретку?
Я не курю, но внутри присутствовало такое пугающее состояние прозрачной чистоты, несмотря на уже долгую дорогу, что хотелось чего-нибудь дурманящего. Когда мы припарковались рядом с Линдой, которая спокойно курила среди ночи, она просто спросила:
- Заплутали?
- Сила Господня нисходила к Соне. Правда, не как к Иову в виде бури, а в образе навахо в полицейской форме, обьясняя при этом на латыни, что ничтожные смертные не в состоянии понять ее путей, - хихикал Алан.
- Мне это не показалось забавным. Линда, ты наверное, волновалась, что нас так долго не было?
- Хорошо, что все в порядке, а десять минут ожидания я могу выдержать...
- Десять минут? Я полагала, что мы застряли там около часа, не меньше.
- Чем вычислять, лучше посмеяться. А отчего смешно – умом и не понять, - Алан явно дразнил меня, но мне было не до шуток.
- Если точно, то десять минут с половиной, - Линда взглянула на часы.
- Бред какой-то ...
Я почувствовала сильную усталость. Алан тоже выглядел усталым. Не мудрено. Мы отмерили в первый день около восьмисот миль. Алан ехал без смены четырнадцать часов. Перекурив, мы повалились спать без всяких приготовлений.

<<< вернуться     начало     дальше >>>