С т у д и я   л и ч н о г о   р а з в и т и я
И з р а и л ь :: Х а й ф а

Олег Бахтияров. Деконцентрация

• Глава 1. Деконцентрация как психотехнический прием.
• Глава 2. Деконцентрация в общем массиве психотехник.
• Глава 3. Деконцентрация, фоновые восприятия и фоновое мышление.
• Глава 4. Деконцентративная активность.
• Глава 5. Деконцентрация и объемное сознание.
• Глава 6. Деконцентрация, разрушение целостностей и принцип калейдоскопа. 

Глава 3. Деконцентрация, фоновые восприятия и фоновое мышление.  

3.1. Внутренний энергетический фон.  

Каждому человеку знакомо чувство общего тонуса. Частично оно связано с тонусом скелетной мускулатуры и гладких мышц стенок сосудов. Однако можно почувствовать прилив сил и в состоянии глубокой мышечной релаксации, и в состоянии повышенного тонуса мышц и сосудов. Чувство тонуса довольно неопределенно, оно носит не локальный, а общий, фоновый характер. Эти особенности восприятия психофизиологического тонуса дают возможность использования техники дКВ для его оценки и целенаправленного формирования и использования. В силу того, что тонус осознается как соматическое переживание, исходным звеном для его локализации и управления может служить соматическая дКВ.

Объемная соматическая дКВ позволяет, помимо фиксации множества точечных ощущений выделить и фиксируемый "между ними" фон , который субъективно трактуется как характеристика психофизиологического или энергетического тонуса. Восприятие соматического фона двойственно. С одной стороны, фон качественно окрашен, он, как часто говорят испытуемые, по разному "звучит". С другой стороны, выделение "энергетической" составляющей позволяет произвести своего рода количественную градацию фоновых переживаний. Динамика качественных характеристик позволяет использовать внутренний фон в качестве одного из моментов в техниках выявления слабых и скрытых признаков. Количественная же сторона позволяет субъективно оценить большую или меньшую энергетичность, способность к выполнению тех или иных объемов работы и т.д. Эта характеристика оказывается достаточно важной при оценке влияния тех или иных событий, характеристик окружающей среды и психотехнических приемов на уровень мобилизации организма. 

3.2. Внешний энергетический фон. 

Опыт переживания соматического фона как энергетической характеристики может быть перенесен и на плоскостную тактильную дКВ. В этом случае возникает переживание внешнего фона, который является характеристикой уже не только собственного состояния оператора, но и внешней среды. Внешняя среда начинает восприниматься как недифференцированное единое целое, внешний фон , в формирование которого вносят свой вклад не только явно различимые, но и слабые и скрытые признаки. Вероятно, спонтанное формирование внешнего фона является основой чувства опасности , возникающего в экстремальных условиях и способствующего более эффективному выживанию.

Возможность восприятия внешнего энергетического фона была открыта Г.Наумовой. Как это часто бывает, этот феномен явился следствием буквального исполнения неправильно понятой инструкции при выполнении упражнения на выделение внутреннего энергетического фона.

Подобно внутреннему энергетическому фону, внешний фон позволяет оценить энергетические характеристики окружающей среды, их соотношение с такими же характеристиками внутреннего фона, и, следовательно, направленность взаимодействия организма и среды, т.е. оценить, что определяет динамику событий и навязывает свое управление событийными процессами - организм или среда.

Тонкое различение колебаний внешнего энергетического фона используется в наиболее распространенных методиках развития способностей восприятия подпороговых (субсенсорных) стимулов. Часто эти методики путают с развитием экстрасенсорных восприятий. Их отличие друг от друга определяется разной природой признаков, выявляемых в актах ССВ и ЭСВ. Механизмы субсенсорного восприятия позволяют выявлять слабые признаки , т.е. признаки в принципе доступные выделению из окружающей среды при помощи используемых перцептивных систем, но не воспринимаемые либо по причине недостаточной чувствительности сенсорных рецепторов, либо из-за ограниченной пропускной способности каналов передачи воспринятой информации, либо вследствие маскирующего действия различных помех. Акт ЭСВ является обнаружением скрытых признаков, т.е. признаков, которые в принципе не могут быть обнаружены с помощью существующих систем восприятия по причине их удаленности, экранирования или отсутствия специализированных рецепторов.

Основания для их смешения, тем не менее, есть. Субъективно феноменология ССВ такая же, что ЭСВ. Воспринимается семантика признака, его место в более общей системе, но не его "синтаксис" - формальные характеристики. В любом случае, экстрсенсорное восприятие является лишь разворачиванием в сознании подпорогового восприятия. Подпороговый характер восприятия не позволяет установить модальность и формальные признаки стимула, поскольку они растворены в фоне. Нужна специальная процедура извлечения стимула из фона. Но вначале следует овладеть техникой фиксации малейших колебаний фона. 

3.3. Восприятие слабых и скрытых признаков (суб- и экстрасенсорные восприятия). 

ДКВ, разрушая организованности поля восприятия, производит своего рода "дегештальтизацию". Слабые признаки выходят из-под маскирующего воздействия гештальтов и могут быть выявлены как в качестве отдельных элементов, так и в составе новых организованностей.

Ближайшим аналогом этого явления (но не гомологом!) может служить парадоксальная фаза парабиоза. Согласно концепции Н.Е.Введенского, повреждение участка нерва различными агентами (или ослабление или повреждение организма в целом) ведет к состоянию низкой лабильности, когда вначале снижается способность адекватной реакции на раздражители различной силы, затем, в уравнительной фазе, нерв (или организм в целом) одинаково отвечает и на сильные и на слабые стимулы. Затем наступает парадоксальная фаза. В этой фазе физиологическая реакция организма на раздражители различной силы извращается – на более слабые стимулы следует более сильная реакция.

Глубокая дКВ ведет к "остановке внутреннего диалога" - сворачиванию сложных организованностей сознания в более простые, высокоэнтропийные формы вплоть до однородного фона. Таким образом в поле внимания остается лишь один объект – фон, в котором "растворены" все дифференцированные признаки, в том числе слабые и скрытые. Их наличие или отсутствие влияет на "звучание" фона, несмотря на то, что при обычном восприятии эти признаки не фиксируются как отдельные выделенные стимулы. В том случае, если дКВ производится по идентичным объектам, их "звучание" становится одинаковым, однако если в один из внешне идентичных объектов вводится дополнительный, но не воспринимаемый в данных условиях, признак, то "звучание" меняется. Примером может служить стандартная задача выявления магнита, скрытого в одной из нескольких одинаковых на вид коробок. Если фоновые восприятия коробок до помещения в одну из них намагниченного железного бруска не различаются, то после этой процедуры одна из коробок изменит свое "звучание".

Использование этого феномена в практических задачах возможно, однако для достижения успеха требуется достаточно сложная система подготовки.

Для формирования реальных навыков восприятия слабых и скрытых признаков с использованием приемов дКВ необходимо разрушить организованности как поля восприятия, в котором отражается изучаемый объект, так и поля восприятия, при помощи которого оценивается наличие и характер искомых признаков. Уровень дедифференцировки, энтропийности этих двух сред должен быть примерно одинаковым. Признак, скрытый в неопределенном поле, должен отразиться в столь же неопределенном поле, но другой модальности. Только наличие модальных различий позволяет выявить растворившийся в общем фоне признак. В самом деле, слабый или скрытый признак уже модулирует собой качественную характеристику однородного фона и его местоположение может быть выявлено только при реакции такого же неопределенного, но иного фона. А таким иным фоном может быть только фон поля восприятия иной модальности.

Общая схема процедуры выявления скрытого признака может быть представлена следующим образом:

1.Производится визуальная (или иная, но с переносом основных характеристик визуальной) дКВ по полю восприятия, в котором находятся объекты, некоторые из которых содержат искомые, но не обнаруживаемые другими методами признаки.

2.Параллельно самим оператором, производящим процедуру выявления, формируется соматическая дКВ

3.Сохраняя дКВ, оператор сканирует визуальное поле, отмечая различия в колебаниях "звучания" соматического фона, его различные состояния .

Колебания соматического фона лишь отражают сам факт наличия скрытого признака. Важно набрать запас этих состояний фона, научиться их различать и сопоставлять их с заданными признаками. Это не означает, что можно построить своего рода словарь, переводящий заданные признаки на язык фоновых состояний. Построить таблицу прямых однозначных соответствий элементов перечня скрытых признаков " А, В, С " элементам перечня фоновых состояний " Х, Y , Z " невозможно. Состояние фона есть интегральная характеристика всего перцептивного поля как целостной единицы. Каждый раз одному и тому же скрытому признаку будут соответствовать несовпадающие друг с другом комплексы колебаний соматического фона, зависящие от наличия множества других скрытых стимулов, растворенных в визуальном фоне.

Поэтому структурным элементом техники выявления скрытых признаков является не установление прочных соответствий Х А , Y В и Z С , а процедура развертывания X в А , Y в В , Z в С . Подробно процедура развертывания описана во "Введении в психонетику".

3.4.Фоновое мышление - постановка вопроса.  

Мышление современного человека отличается от мышления античного, древнеиндийского или средневекового человека. Более того, оно отличается и от мышления 18-го столетия. С точки зрения 20-го века в этих типах мышления наличествует слишком много иррациональных и неосознанных компонентов. Современное мышление является продуктом длительной культивации и рафинирования, которые очистили его от всего, что не поддавалось формализации, в том числе и от образных, оценочных и символических содержаний. В результате мышление приобрело исключительно линейно-дискретный характер и под мышлением сейчас (явно или неявно) понимается лишь те его формы, которые могут быть формализованы. Однако, сталкиваясь с феноменами, для работы с которыми явно недостаточно существующих мыслительных средств, резонно задуматься и о противоположном процессе, процессе не обеднения, а расширения мышления.

Если возможны организованные процедуры, позволяющие осуществить перевод фоновых (бессознательных, подпороговых) восприятий в осознаваемую "фигуративную" форму и если при этом из окружающей среды извлекается дополнительная информация, которая не может быть извлечены другими способами, то естественно поставить вопрос, возможна ли проекция фоновых процессов и фигуративно-фоновых переходов на область мышления. По сути дела, мышление является проекцией перцептивных процессов, протекающих в центральном поле зрения. Терминам здесь соответствуют единичные восприятия, определениям – акты гештальтизации, суждениям и выводам -сложные ассоциации фигур, значениям истинности - наличие, отсутствие, неопределенность или неопознаваемость тех или иных визуальных фигур, логическим парадоксам - перцептивные парадоксы вроде "невозможных" фигур и т.д. Однако до сих пор еще не построены логические соответствия перцептивному фону или визуальным феноменам за пределами поля зрения. Восприятия и переживания фона как специфического объекта, хотя и отражены в различных теоретических конструкциях, тем не менее, не представлены в самом аппарате мышления. Это обстоятельство во многом объясняет, почему при рассмотрении бессознательных или континуальных областей психики понятия зачастую заменяются образами и метафорами, а логическая реконструкция – амплификацией.

Когда мы говорим о мышлении, подразумевается, что речь идет о преобразовании по определенным правилам неких структур в иные, причем это преобразование отражается в определенном тексте . Но текст всегда погружен в контекст , позволяющий однозначно понять текст. Ясно, что тексту соответствуют последовательности актов дискретного мышления, а контексту - фон.

Фоновое континуальное мышление отличается от дискретного мышления. Операции дискретного мышления представляют собой горизонтальные переходы от одного дискрета к другому. Фоновое же мышление оперирует не отдельными дискретами-объектами, а всей континуальной средой, в которую эти дискреты погружены, как единым целым. Это означает (с точки зрения субъекта), что одно состояние среды при выполнении фоновых мыслительных операций переходит в другое без фиксации в сознании (а значит, и в знаковой среде) отдельных цепочек дискретных переходов, а затем, при необходимости, из среды могут "выпадать" отдельные дискретные результаты. От интуиции такой процесс отличается тем, что он протекает в видимых слоях сознания, подконтролен и обратим.

Фон континуален по своей природе. В силу своей принципиальной недифференцированности, он в большей мере выявляет чисто семантические аспекты, по сравнению с миром дифференцированных восприятий. Обычно фигуры восприятия служат средством фиксации значений. Но фон нефигуративен, он является формально неопределенным и потому здесь отношения меняются – значения становятся способом фиксации состояний фона.

3.6. Фоновое мышление: отличия от дискретного. 

После того, как фон становится единственным объектом восприятия, он уподобляется среде-растворителю, в которой исчезают все организованные фигуры-восприятия. Если мы введем в поле восприятия при сохранении состояния дКВ новые элементы, то это введение не будет фиксироваться как локальное событие, но, тем не менее, приведет к изменению фона как единственного доступного наблюдению сегмента реальности.

Но возможен и дальнейший процесс - выделение из общего фона новых, проникших в него "нелегально" фигур. При этом процессе выделенные новые фигуры подвергаются трансформации: при выделении их из фона мы получим новые структуры - результат воздействия целого на включенную в него фигуру. В этой возможности проследить влияние контекста на включенные в него элементы текста, влияние, которое нельзя вывести из других организованных текстовых структур, а также в возможности выявления и представления в организованной форме скрытых, не представленных в явленной форме до начала акта фонового мышления признаков, и состоят преимущества фонового мышления. Собственно, задачи фонового мышления - это представление контекста в доступной осознанию форме и выявление скрытых текстов.

Одним следствий введения понятия фонового мышления , т.е. активного и целенаправленного использования закономерностей, определяющих соотношения поля организованных дискретных фигур и фона, является переопределение термина "состояние".

В дискретном мышлении под состоянием системы подразумевается совокупность значений ее параметров в данный момент, выделенных тем или иным образом. Если значения параметров совпадают, то и состояния считаются идентичными. Однако это понимание состояния игнорирует фон, как неотъемлемую характеристику любой системы. Вместе с тем, его колебания могут не отражаться на значениях выделенных параметров.

Интуитивное различие между категорией состояния и совокупностью значений параметров отражается и в языке многих исследователей. Часто говорят о совокупности параметров, отражающих состояние системы, подразумевая, что состояние есть нечто иное, нежели совокупность дискретных значений.

Среди бесчисленных определений термина состояние часто встречается указание на его интегративный и фоновый характер. Так, в словаре "Психология" (21) читаем: "Внутренне наблюдаемое С. – это зафиксированное сознанием субъекта на определенный момент времени интегральное ощущение благополучия (неблагополучия), комфорта (дискомфорта) в тех или иных подсистемах организма или всего организма в целом".

Поскольку фон более насыщен информацией, которая может быть выявлена посредством процедур фонового мышления, по сравнению с множеством параметров, отражающих состояние системы, то естественно под состоянием системы подразумевать качественное значение ее фона, как унитарной результирующей всей совокупности как выделенных, так и не выделенных, и принципиально не выделяемых параметров. 

3.8. Деконцентративное мышление. 

Переход к фоновому мышлению становится понятным через рассмотрение самостоятельного и самодостаточного феномена деконцентративного мышления, которое по отношению к линейно-дискретному и фоновому мышлению может рассматриваться как промежуточный феномен, в котором сохранены моменты и дискретного и фонового мышления.

Деконцентративное мышление соотносится с линейно-дискретным так же, как деконцентративное восприятие объекта соотносится с последовательным концентративным его изучением по отдельным частям или признакам. Последовательное восприятие предполагает переход от одной части зрительного поля, выделяемого как фигура, к следующей. Деконцентративное – одновременное восприятие всех частей с возможностью практически мгновенного выделения из поля зрения заданной фигуры. При фоновом восприятии мы в состоянии выделить не только те фигуры, которые актуально присутствовали в восприятии до начала деконцентративного процесса, но и те, которые содержались в поле восприятия лишь потенциально.

Линейно-дискретное мышление может быть представлено как цепочка последовательных преобразований неких исходных структур в иные посредством применения к ним определенных фиксированных правил этих преобразований. Заметим при этом, что, как показал в своих работах Г.Смирнов (22), неэксплицируемой базой для линейно-дискретного мыслительного процесса являются определенные объекты, которые могут трактоваться как единый объект-связь . В нашей трактовке фон и является таким объектом-связью.

Для того, чтобы линейно-дискретное мышление осуществилось, необходим начальный перечень исходных объектов и правил их преобразования, на основе которых и строится цепочка, ведущая к конечному результату-выводу.

Деконцентивное мышление предполагает одновременную фиксацию исходных суждений и всех используемых правил и мгновенное преобразование всей конфигурации в конечный вывод. Деконцентративный мыслительный акт распадается при этом на четыре фазы:

• экспозиция – акт начальной дКВ по всем исходным структурам (суждениям и правилам);
• деэкспликация , растворение в фоне дискретных правил;
• преобразование дискретных суждений в соответствии с деэксплицированными правилами – теперь преобразования производятся не в соответствии с набором правил, а соответствии с единственным правилом-фоном и должны содержать элементы, связывающие суждения с этим единственным "правилом";
• преобразование исходной ситуации в конечный вывод.

Рассмотрим работу деконцентративного мышления на примере решения логических задач. Группе испытуемых, овладевших приемами деконцентрации и сумевших перенести эти приемы на область мышления, предлагалась простая задача, заимствованная из книги Рэймонда М. Смаллиана "Принцесса или тигр" (23).

В трех комнатах помещены принцесса и два тигра, причем в каждой может находиться либо принцесса, либо один тигр. На двери каждой комнаты висит табличка с надписью. Табличка на двери, за которой находится принцесса, говорит правду, из двух других надписей, за которыми находятся тигры, по меньшей мере одна является ошибочной. Таблички имеют следующий вид. 1-я комната: "тигр сидит в комнате 2"; 2-я комната: "тигр сидит в этой комнате"; 3-я комната: "тигр сидит в комнате 1". Нужно узнать, где находится принцесса.

Здесь исходными утверждениями являются надписи на табличках. Эксплицированные правила:

• "табличка на двери с принцессой говорит правду";
• "из двух других надписей по меньшей мере одна является ошибочной".

Последовательность линейно-дискретных суждений (24):

1. "Поскольку табличка на дверях комнаты, где находится принцесса, говорит нам правду, то, значит, принцесса никак не может оказаться в комнате 2".
2. "Если бы она находилась в комнате 3, то все три исходные утверждения были бы истинными, что противоречило бы условиям задачи, согласно которым по крайней мере одно из трех приведенных утверждений должно быть ложным".
3. "Следовательно, принцесса находится в комнате 1".

Приведем теперь типичный самоотчет о решении задачи с использованием деконцентративных мыслительных актов (речь идет не о логике, а внутренней феноменологии деконцентративного мышления ) :

"Внимание распределилось по всем трем утверждениям и они одновременно удерживаются в поле внимания с их значениями.

Эксплицированные правила растворяются в фоне и фон приобретает определенное качество, соответствующее совокупности правил, а вся система утверждений входит в определенное состояние.

Истинность или ложность утверждения кодируется состоянием локального фона, из которого выделен текст табличек - ярким свечением таблички при истинности надписи на ней, а ложность – серым ее цветом, искомая же принцесса – красным цветом.

Свечения табличек накладываются друг на друга одновременно во всех возможных сочетаниях. Ощущение внутреннего дискомфорта.

Внезапно выделяется только один набор свечений, воспринимаемый как комфортный, противоречивые свечения устраняются и устанавливается стабильная картинка: светятся (являются истинными) 1-я и 2-я таблички, при этом 1-я табличка светится еще и красным светом."

Сами описания акта результирующего деконцентративного мышления достаточно вариативны – от конкретных образов до весьма туманных метафорических описаний. Общим ключевым моментом описаний является облегчение от заключительного преобразования картинки и уверенность в истинности возникшего решения. Встает вопрос о гарантиях истинности полученного таким путем решения.

Строго говоря, истинность суждения проверяется не соответствием реальности, а соответствием правилам вывода. И в случае деконцентративного мышления истинность должна заключаться в соединении проверяемого соответствия правилам и субъективного усмотрения истинности решения. Правильность решения подтверждается тем же непосредственно переживаемым чувством истинности решения, что и после совершения линейно-дискретных актов, и оно не более иррационально. Вопрос лишь в признании легитимности тех или иных непосредственных усмотрений. Если фон представлен в языке в той же мере, что и дифференцированные дискретные структуры, то апелляция к " фоновым усмотрениям " столь же справедлива, как и к прямым усмотрениям соответствия выводов базовым законам логики. Но для того, чтобы прямые фоновые усмотрения были приняты в качестве столь же легитимных, что и прямые дискретные усмотрения, необходимо в логический аппарат ввести соответствующие корреляты.

Из конкретных самоотчетов мы должны извлечь некоторое общее правило совершения деконцентративных мыслительных актов. Это правило с неизбежностью эмпирично, поскольку деконцентративная логика не обзавелась еще собственным формализованным аппаратом. Вместе с тем это правило абстрактно и получает конкретное наполнение (вроде приведенного выше) в зависимости от индивидуальных особенностей оператора. В общем виде оно звучит так:

• На плоском поле выстраиваются посылки и одновременно фиксируются в сознании тексты и их содержания (предварительная дКВ).
• Между посылками устанавливаются статичные отношения , переживаемые как напряжения в семантическом поле.
• Напряжения переводятся в фон и фон фиксируется вниманием по критерию напряженности.
• Формируется параллельное имагинативное пустое поле, лишенное напряжений, которое фиксируется вниманием наряду с предыдущим полем (расширение дКВ).
• Между полями формируется соединяющая их линия и в состоянии дКВ фиксируется перепад напряжения от первой конфигурации до нуля.
• Применяется принцип калейдоскопа: формально-семантическая конфигурация преобразуется в новую по линии снятия напряжения.
• Новая конфигурация в имагинативном поле представляет собой решение задачи.

Понятно, что приведенное правило не является логическим. Оно является предписанием оператору, совершающему акт дКВ-мышления.

С точки зрения деконцентративного мышления любая задача есть частично эксплицированная ситуация, части которой растворены в фоне. В обычной логике ставится задача по "всплывшим" из фона частям ситуации восстановить ее целиком, используя набор дискретных операций. Задача деконцентративной логики – извлечь из фона всю ситуацию целиком и единомоментно.

Здесь деконцентративная логика по отношению к обычной делает шаг назад. Если обычная логика создает текст, описывающий текст , и решает задачу в дубликате текста, делая вывод по отношению к исходному тексту же, то дКВ-логика возвращается от описания текста к исходному тексту. Остается сделать шаг от текста, описывающего реальность к самой реальности. Этот шаг делает фоновое мышление, которое если и не преодолевает изображение реальности, то преодолевает фильтр , отсекающий фоновые составляющие изображения, и приближается к реальности в еще большей степени.

Мы прикасаемся к неявному пафосу дКВ. ДКВ есть начальное средство организации контрпроцесса в двух контекстах: в контексте обращения основного организмического процесса (ООП) (см. "Введение в психонетику") и в контексте преодоления изображения. Эта тема – преодоление изображения постепенно становится доминирующей в современном интеллектуальном поиске. Доминирующей не в смысле распространенности, а в смысле важности этой темы. Эта тема – главная доминанта произведений Кастанеды. Примечательно, что начальная психотехника, описываемая им как введение в его философское поле, имеет много общего с представленной нами техникой дКВ. 

3.9. Концетуальные эквиваленты перцептивного фона. 

Что же, собственно, "усматривается" и в ходе концентративных линейно-дискретных, и в ходе деконцентративных мыслительных актов? И в том и в другом случае прямому усмотрению подлежит наличие или отсутствие рассогласования между значением текста и контекста, в который он погружен, между значениями дискретных структур и общим состоянием системы, понимаемым в том смысле, в котором термин состояние был рассмотрен выше. Вот этому-то состоянию и должен быть найден соответствующий вначале концептуальный, а затем логический эквивалент.

Этот концептуальный эквивалент построен в упомянутых выше работах Г.Смирнова (25). Логика его рассуждений такова. Условием теоретической реконструкции целостного объекта и любого мыслимого единства является введение особого конструкта – единого объекта, который может быть задан только посредством круговой процедуры взаимоопределения его свойств. Единый объект неявно предполагается лежащим в основе конструирования любого множества, мыслимого как единство. Единый объект, объединяющий независимые друг от друга элементы в единое целое называется объектом-связью. Объект-связь задает пространство как сумму мест, в которых располагаются элементы множества.

Многообразие элементов множества становится совокупностью, будучи помещенным в пространство как сумму мест. Совокупность членится на элементы. Элемент совокупности – это то, что занимает определенное место в пространстве символов и характеризуется той определенностью, видом , которым обладает символ. Пространство как сумма мест есть то, посредством чего объекты объединяются в единство, вид символов – то, что они есть . Полная совокупность – объект, включающий в себя как сумму мест, так и многообразие исходных объектов.

В математике в качестве множества рассматривается не полная совокупность, а частичная – только множество. Сумма мест – объект-связь - не включается в состав множества. В силу того, что сумма мест не рассматривается в качестве отдельного компонента, аппарат ее полагания не развит. Сумма мест – как бы фон по отношению к множеству. Тем не менее, этот фон предопределяет компоновку множества как частичной совокупности. Как только система мест становится выявленной, описанной в дискретных символах, она теряет свое качество и становится одним из элементов множества. В теории множеств, игнорирующей систему мест - фон множества, любые два множества, содержащие одно и то же исходное многообразие объектов, считаются равными. Однако введение концептуального аналога фона заставляет различать полные совокупности, совпадающие по перечню элементов, но различающиеся по системе мест. Эти различия систем мест могут рассматриваться как аналоги различных состояний фона.

Таким образом, Г.Смирновым введен концептуальный эквивалент фона и его состояния . Остается ввести его логический эквивалент. Тут же возникает первая трудность: этот эквивалент допускает над собой лишь операцию номинации. Значит, должны быть проименованы все множества возможных значений дискретных составляющих системы и континуум имен состояний фона. Чувству согласования тогда соответствует совпадение имени множества данных значений и имени непосредственно воспринимаемого состояния фона. 

3.10. Механика фонового мышления.  

Если деконцентративные мыслительные акты производятся как операции и с дискретами и с фоном, то фоновое мышление базируется только на операциях с фоном. Фоновое мышление начинается с растворения в фоне всех исходных утверждений, всех контекстуальных трактовок этих утверждений и всех актуальных и потенциальных правил.

Мы не можем описать фон , его различные состояния и отличия от других фоновых объектов перечнем дискретных признаков. Мы можем дать им только имена , заключающие в себе все характеристики фона и растворенных в них дискретов, произвести акт номинации . Причем, в силу того, что эти имена не могут быть охарактеризованы никаким перечнем признаков, а значит в отношении них нельзя построить никаких суждений, к ним не применимы обычные логические операции.

Так же, как базой линейно-дискретного мышления является линейный концентративный перцептивный процесс, базой фонового мышления является глубокая дКВ с полным превращением исходного перечня объектов, утверждений и правил в однородный фон. Однако фон уже присутствует до начала процесса. Это логический контекст, в котором происходят фоновые операции. Именно в этом фоне-контексте и "растворяются" исходные данные. Тем самым происходит преобразование имени исходного фона в новое, определяемое "растворенными" дискретами. Эту операцию можно назвать операцией трансноминации . Необходимость в ней появляется только при формировании фонового мышления, поскольку для деконцентративного мышления было достаточно операций номинации и сопоставления имен дискретно-множественной и фоновой составляющих системы.

Трансноминация производится над фоном заданное число раз и, в результате, мы получаем новое имя фона, из которого могут быть выделены новые результирующие дискреты.

Попробуем представить себе как выглядит фоновое мышление с позиции наблюдателя, им не владеющего. Речь идет не о построении формализованной процедуры, позволяющей вычислять результаты трансноминации, а именн о представлении .

Представим себе простейшую систему S , состоящую по отношению к процедуре анализа А из двух элементов – p и q . Каждый из них может пребывать в состояниях 1 и 0. Т.о., по отношению к процедуре А система может пребывать в четырех состояниях: {11}; {10}; {01}; {00}.

Рассмотрим свои действия в отношении системы. Итак, у нас есть система S , представляющаяся до начала аналитической процедуры нерасчлененной целостной единице. Применение процедуры анализа А превращает S в набор двух элементов p и q (рис.3.10.1.).

Но при этом еще и возникает фон, из которого выделены p и q . { p , q } представляет собой дискрет системы и может находиться в четырех состояниях. Произведем номинацию состояний: дадим имя красного цвета состоянию {p (1), q( 1) } , лилового – {p( 1 ), q( 0 )} , фиолетового – {p(0), q(1)} и синего - {p(0), q( 0 )} . Состояние фона соответствует состоянию системы в целом (рис. 3.10.2.). Если это значения (11), то фон является красным, (10) – лиловым и т.д.

"Растворяем" q со значением 1 в фоне. В состав фона вошел новый элемент и фон должен измениться. Но в какую сторону? Он не сможет принять имена лилового, фиолетового и синего, поскольку им соответствуют те значения p и q , которых сейчас нет. Значит, должна произойти трансноминация фона.

Какой это может быть цвет? Из рисунка видно: чем больше единиц в значении { p , q }, тем "краснее" система. Это значит, что признак (1) обладает "свойством красноты" по сравнению с (0). Из этого следует, что "растворение" (1) в фоне усиливает его "красноту". Учитывая упорядоченность цветовых имен, мы приходим к выводу, что естественным сдвигом за пределы красного при "растворении" q (1) будет красно-оранжевый цвет.

Рассмотрим теперь более слабые признаки, чем (1) и (0) – признаки p и q . Эти дискреты принимают значения 1 и 0, но сами по своей природе этими значениями не обладают. Однако, по отношению к фону, его "имени", определенное, хотя и более слабое отношение, чем их значения, они имеют. Продолжим наше образное "рассуждение".

Имена состояний упорядочены по цветовой шкале от красного (11) до синего (00). Промежуточным значениям (10) и (01) соответствуют промежуточные цвета – лиловый и фиолетовый. Причем, 10 (лиловый) ближе к красному, чем 01. Т.о., p по своей природе обладает дополнительной "краснотой" по сравнению с более "синим" q, хотя эти различия и не выявляются аналитической процедурой. Это означает, что если растворение в фоне q сдвинет фон в более красную (т.е. красно-оранжевую) сторону, чем состояние системы, то растворение p в значении 1 привело бы к еще большему сдвигу имени фона – он стал бы оранжевым.

Пусть теперь "растворенный" q меняет свое значение на 0. Это означает, что система перешла в состояние {10}, но это не отражается на наблюдаемом состоянии дискрета – p сохраняет значение (1), т.е. с точки зрения "имени фона", остается красным. Но фон меняется, отражая новое состояние системы – лиловое, а сам фон сдвигается в более "синюю" сторону вследствие более "синей" природы q , т.е., становится фиолетовым. Если же q выделяется из фона, то это приводит к согласованию состояния системы и ее фона – и система и фон становятся лиловыми (рис.3.10.5.).

Мы провели некоторое "рассуждение". Однако оно не является доказательным, поскольку управляется не логическим, а образным мышлением и метафорическими ассоциациями. Тем не менее, оно убедительно. В нем есть непосредственно усматриваемая убедительность метафоры.

Но возможны и иные, не менее убедительные, образно-метафорические "рассуждения". Каждое из них задает свой тип правил обращения с фоном и может служить началом построения фонового мышления и сопряженного с ним отражения фонового мышления в знаковой среде. Впрочем, то же самое происходило и при разработке формального аппарата современной логики: кто-то впервые задал определенную форму логического вывода, кто-то задал формы записи, кто-то задал каноническую последовательность изложения логики.

Продолжим наше образно-метафорическое "рассуждение", отталкиваясь от предыдущего. Пусть теперь при наличии выделенного дискрета фон изменился вне шкалы "красное – синее". Это означает, что в фоне "растворились" дискреты, имеющие природу, отличную от природы шкалы "красное – синее", а процедура А их не выявила. Опознание "растворенных" дискретов зависит от наличия имен, расположенных по другим цветовым измерениям, в списке известных состояний дискретов других систем. Т.о., трансноминация отсылает нас к трем спискам: списку других систем, списку дискретов и континууму имен состояний этих систем. Если соответствующие имена обнаруживаются, мы можем опознать скрытый дискрет и его значение.

Если же соответствующего имени нет в списке, то обращаемся ко всему пространству имен, в нашем случае ко всему цветовому пространству . (Мы говорим о пространстве , а не о множестве имен, поскольку имена берутся не из списка дискретов, а из цветового континуума.) Найдя в пространстве имен выявленное нами новое имя фона, мы строим новый дискрет и его значения, которые соответствуют этому имени.

Пусть теперь фон изменится в пределах шкалы "красное – синее", но вне списка заданных имен фона. Это означает, что растворенный в фоне скрытый дискрет, не выявляемый процедурой А, обладает той же природой, что p и q , т.е. извлечен из той же шкалы континуума, что p и q , и может принимать те же значения 1 и 0.

Подробная разработка проблем фонового мышления не является темой данной работы и мы ограничимся только приведенным выше беглым упоминанием этой темы.

Т.о., трансноминация, применительно к разобранному случаю, можно представить себе как операцию в заданном пространстве имен, в частности, в разобранных случаях "цветовых имен". Появление нового "цветового имени" дает возможность построить "линию" между прежним именем и новым. Тем самым мы получаем новый континуум имен. Разворачивание имен в структуры – психонетическая операция. Однако простейшие случае вроде разобранного доступны и на допсихонетическом уровне. В простейших случаях они производят впечатление банальных соответствий, однако многомерный и потенциально бесконечномерный характер цветовых пространств очень быстро выводит фоновое мышление к задачам, неразрешимым методами линейно-дискретного мышления и соответствующей ему обычной логики.

С психологической точки зрения, операция трансноминации может быть проведена лишь при условии сохранения фонового восприятия как единственного состояния, самоконтроля и управления движением фона (и, следовательно, его имен ) непосредственно со стороны воли. Это сложная техника, которую следует отнести к категории психонетических. 

3.11. Фоновое мышление: выявление неявных содержаний теоретических конструктов и фоновая аналитика 

Мы разобрали, как возможна операция "растворения" в фоне дискретной структуры. Если мы перенесем это рассуждение на область конструирования теорий, да и вообще логически организованных текстов, то можно представить себе, как возможна деэкспликация тех или иных высказанных в явной форме оснований теории. Практический и теоретический интерес вызывает и обратная операция - выявление неявных положений той или иной концепции или теории, особенно в тех случаях, когда по мере развития теории, в ней появляются новые фигуры, имплицитно содержавшиеся в более ранних положениях.

Скрытые положения теории "растворены" в фоне. Что является фоном для разработчика теории? Очевидно, это среда сознания разработчика, в которой проводятся мыслительные, парамыслительные, имагинативные, интуитивные и прочие операции. Часть содержаний будущей теории имплицитно содержится в сознании и предопределяет ту форму, в которую отливаются первые положения теории, формулируются эксперименты и т.д. Если мы назовем эти содержания бессознательными, это не расширит наши возможности по глубокому пониманию теории и ее использованию, но сказав, что содержания растворены в фоне, и сопоставив экспликацию с "выпадением" из фона скрытых фигур, мы получим определенные операции, применимые к конкретным задачам.

Но эта задача чисто психологическая и необходимость в ней весьма сомнительна. Судя по всему объему публикаций, посвященных проблеме творчества, бессознательные (как говорится в большинстве из них), или фоновые (как сказали бы мы) содержания являются неотъемлемым компонентом творческого акта и их преждевременная экспликация может только затормозить или парализовать создание нового продукта.

Иное дело, когда речь идет о выявление фоновых элементов в тексте, т.е., в знаковой системе, достаточно отстраненной от автора. Выявление фоновых контекстуальных составляющих представляло бы практическую ценность, тем более, что эти объективно содержащиеся в тексте фоновые содержания далеко не всегда по различным субъективным причинам выявляются создателями теоретических продуктов.

Как только понятию фона придается операциональный смысл, появляется соблазн построить теорию, ассимилирующую другие психологические теории. В этом случае большая часть других теорий переистолковывается в терминах процессов "растворения" организованных фигур в фоне и выделение фигур из однородного фона. По крайней мере все теории, использующие понятие бессознательного поддаются такой ассимиляции, равно как и теории формирования автоматизированных навыков. Бессознательное интерпретируется как фон, а коллективное бессознательное как семантический континуум.

Прямым приложением разработки принципов фонового мышления может стать фоновая аналитика .

Оценка текущего состояния системы и прогноз динамики процессуальных систем осуществляются посредством двух принципиально различных процедур: причинно-следственного анализа и экспертной оценки. Экспертная оценка и является по сути своей элементом фоновой аналитики. Действительно, эксперт основывает свое заключение на основе исчерпывающего знания системы и проистекающего отсюда прямого усмотрения состояния системы и ее потенций. Экспертная оценка иррациональна, хотя и может быть подтверждена обычными аналитическими процедурами. Что чувствует эксперт, оценивая динамику системы? Конечно, он не держит в памяти все значения ее многочисленных параметров. Он держит некий результирующий итог.

Однако экспертному знанию может быть придан и рациональный характер, если оно будет выражено в категориях фонового мышления. Экспертное знание предстает как результат рациональной интерпретации состояния фона системы. Рациональная же интерпретация предполагает построение знаковой системы, общей для определенной группы людей. Сообщения, построенные в этой системе отправителем, однозначно расшифровываются получателем.

Стандартный анализ, выявляющий функциональные зависимости между дискретными параметрами и условия реализации тех или иных сценариев достаточно эффективен для прогноза следующего шага, но эффективность теряется при долгосрочном прогнозе и становится крайне низкой при попытках выявления скрытых (по отношению к аналитической процедуре) параметров, влияющих на развитие и функционирование системы. Эксперт же часто в состоянии дать реальный прогноз вопреки стандартным результатам.

С другой стороны, экспертная оценка недостаточно точна в деталях. Процент ошибок рациональной аналитики и экспертных оценок примерно одинаков, но касается разных сторон анализируемых процессов. Поэтому сочетание двух принципов позволяет добиться более сильных и достоверных результатов. 

3.12. Фоновые воздействия. 

Если возможен фоновый анализ и выделение из фона слабых признаков, то возможны ли фоновые воздействия на систему? Очевидно, что фоновое воздействие должно трактоваться как воздействия на фон системы, минуя ее дискретные структуры. Структура (т.е. упорядоченная совокупность фигур) и фон – понятия относительные. В любой системе есть определенные процедуры опознания "своих", т.е. принадлежащих системе, и "чужих", ей не принадлежащих, дискретов. Если посредством такой внутрисистемной процедуры нечто не может быть опознано ни как "свой", ни как "чужой" дискрет, это означает, что этот дискрет попросту не существует для системы и вливается в ее фон как скрытый (латентный) признак. Однако его растворение в фоне приводит к трансноминации фона и его рассогласованию с "дискретным именем" системы. Тем самым дискретная составляющая системы вынуждается к сдвигу в сторону нового "имени". Таков в самом общем виде механизм скрытого воздействия на систему. Собственно, в этом и заключается причина высокой действенности эриксоновского гипноза и манипулятивных воздействий нейролингвистического программирования.

Опознание скрытого воздействия не может быть произведено внутри системы средствами линейно-дискретного мышления и его техническими и процедурными проекциями, поскольку введенные в систему новые дискреты не опознанются как таковые. Создается иллюзия спонтанного или произвольного перехода системы в новое состояние. Подобное скрытое воздействие на систему может быть выявлено лишь за счет деконцентративных и фоновых процедур, в частности, за счет выявления опережающего изменения фона системы по сравнению с ее дискретной составляющей.

• Глава 1. Деконцентрация как психотехнический прием.
• Глава 2. Деконцентрация в общем массиве психотехник.
• Глава 3. Деконцентрация, фоновые восприятия и фоновое мышление.
• Глава 4. Деконцентративная активность.
• Глава 5. Деконцентрация и объемное сознание.
• Глава 6. Деконцентрация, разрушение целостностей и принцип калейдоскопа. 

<<< вернуться     читать дальше >>>